Дейенерис никогда бы не подумала, что она вновь увидит своего брата после той злополучной драки в Вейес Дотраке на пире, что он снова предстанет перед ней во плоти, ничуть не изменившийся внешне. Все те же волосы, серебристой рекой струящиеся по узким плечам, глубокие глаза невероятного фиалкового оттенка, в которых так открыто читался вызов ей. Этот безумный взгляд прожигал насквозь, проникал в самые отдаленные глубины души, где хранились истинные чувства, уничтожал их и не давал им воскреснуть. В глазах Визериса полыхал огонь, и в тот момент этот Таргариен был как никогда похож на своего отца, Безумного короля Эйериса. В Визерисе текла кровь древней Валирии. Он всегда хвастал тем, что был потомком драконов, но Дейенерис еще в детстве, скитаясь по Вольным городам, находясь на грани нищеты, а то и чего хуже, смерти, знала, что ее старший брат был никем иным, как просто капризным мальчишкой с безразмерной кучей амбиций и рушащихся по дуновению ветра, словно карточный домик, надежд. Он был рожден вторым, ему никогда бы не светило занять Железный трон и править, если бы изменник Баратеон не лишил жизни Рейегара, короля, обещанного Богами. Слова Дейенерис обладали уничтожающим для Визериса эффектом, они ядом лились на его еще не затянувшиеся с их последней встречи раны, смешивались с его кровью, текли по его венам, отравляя изнутри. «Ты не был драконом», - с яростью шипит Дени и отворачивается от него, чтобы не чувствовать на себе его испепеляющий взгляд. Верно, он никогда не был и не станет им. Не он дал жизнь трем маленьким драконам, которые скоро вырастут и подарят своей обладательнице все Семь Королевств. Дейенерис старается успокоить себя, убеждает не строить ложных иллюзий и надежд. Она уже давно привыкла жить без него. Нет, Дени не была убита горем после исчезновения Визериса, скорее даже наоборот. Ее мучениям пришел конец, она была свободна, она расправила сломанные крылья и улетела в собственный полет. Он так точно подметил, что Дени не проронила ни одной слезинки. Но кошмары прошлого о долгих годах их с братом странствий, о том, как они безуспешно выпрашивали армию у жадных и лицемерных богачей Эссоса, чтобы отвоевать то, что принадлежало им по праву, не хотели покидать Дейенерис, они тянулись за ней кровавым следом и тянущей болью где-то между ребрами. Дени ненавидела Визериса за все те страдания, которые он ей причинил за всю ее жизнь. Он всегда винил ее и только ее во всех их неудачах, в том, что у них все отобрали, даже в смерти их матери. Порой Визерис не брезговал и телесными наказаниями сестры. Все это окончательно заставило Дейенерис замкнуться в себе. Но внутри, где-то очень глубоко, все это время пряталась сильная духом женщина, готовя вырваться наружу в подходящий момент. И вот прошли годы, Дени больше не запуганная собственным братом девочка. Она – кхалиси, Матерь драконов, и она собирается стать королевой.
Дейенерис презирала Визериса каждой клеточкой своего идеального тела, презирала его с той же немыслимой силой, с которой она также любила его. Ведь, невзирая на все, он все же был ее семьей, и когда их лишили абсолютно всего, у Дени остался только Визерис, а у него она. Мать драконов не понимала, что с ней творится в присутствии брата, но она действительно была крайне рада тому, что он был жив, и сейчас стоял перед ней целым и невредимым, лишь с парой уродливых шрамов на груди, и Дени не жалела об этих словах, равно как и о только что отвешенной ему пощечине.
Мягкий голос Визериса, в котором вдруг бесследно исчезли злоба и надменность, заставлял Дейенерис думать о том, что он все же изменился. Ее алые губы сложились в горькой и кривой полуулыбке, странно исказив ее прекрасное лицо. Визерис твердил о том, что он сделал для нее, и эти слова нельзя было игнорировать, ведь все сказанное им было чистой правдой. Он не бросил ее на произвол судьбы, не оставил гнить на помойке или медленно убивать свою душу в стенах какого-нибудь грязного публичного дома. Невыносимая боль вдруг нахлынула на Дейенерис. Едва сдержав предательские слезы, она повернулась лицом к брату и подошла к нему так близко, насколько это было возможно. Голос ее звучал четко, но как-то приглушенно, будто бы издали. Она усмехнулась:
- Ты все такой же, Визерис. Даже спустя столько времени ты продолжаешь винить меня во всех смертных грехах. Ты ничему не учишься. Тогда какой же из тебя король? – во взгляде Дейенерис промелькнуло нечто животное, - И ты правда думаешь, что брак с какой-то Дорнийской принцесской сразу же подарит тебе море возможностей? Что ты тотчас же станешь мудрым правителем, и все королевства склонят пред тобой свои головы? Если да, то мне откровенно жаль тебя, брат.
Дени закрыла глаза и глубоко вздохнула в попытке успокоиться, но вдох не принес ей облегчения, а горло словно полоснуло горячим железом. Дейенерис смотрела на брата с состраданием, но она чувствовала поднимающееся внутри пламя, готовое захлестнуть ее с головой. Визерис предлагал ей убить его, тыкал болезненно тонкими пальцами в свою обнаженную грудь. Дейенерис в ужасе отпрянула, глядя, как он подает ей свой блестящий кинжал.
- Твои слова отвратительны. Я не знаю, что произошло с тобой в ту ночь, если ты действительно думаешь, что я сделаю это, - Дени говорила спокойно, стараясь погасить пыл брата, а заодно и свой, - Я не пойду по стопам Цареубийцы. Никогда, слышишь? – выхватил из руки Визериса нож, Дени легким движением отбросила его подальше, - Перестань строить из себя мученика. Ты даже представить себе не можешь, что мне пришлось пережить.
Вместе с этими, казалось бы, бессмысленными словами, на Дени тяжелым грузом навалились мысли о том, какие испытания подготовили ей Семеро. Ее единственный родной человек продал ее дотракийцам, как какую-то шлюху, она потеряла любимого мужа и не рождённого сына, а уж что говорить о ее ужасном путешествии через Красные земли и том, что ее ждало после. Отогнав прочь грустные воспоминания, Дейенерис произнесла:
- Знаешь, я поняла, что у нас теперь много общего. Мы оба обвиняем друг друга в том, в чем повинны не были, - ее сердце бешено колотилось, словно хотело выпрыгнуть из груди, - Но я не злюсь на тебя. Каждое твое слово, каждый высокомерный взгляд в мою сторону делал меня сильнее. Помнишь, как я однажды сказала тебе, что если ты когда-нибудь еще раз поднимешь на меня руку, то лишишься их обеих? Я не лгала. И если ты еще раз заговоришь со мной так, то лишишься своего длинного языка. Но убить тебя?.. – Дени запнулась, с трудом выговаривая эту фразу, - Нет, ни за что!
Дейенерис говорила властно, в ее тонком голосе без труд улавливались стальные нотки. Она знала, что такой поистине королевский тон вызывает в ее брате огромное удивление. Дени медленно подошла к столу, на котором стояло искусно украшенное блюдо со свежими фруктами на нем, и взяла зеленое яблоко. Вдохнув его сладкий аромат, она прошептала чуть слышно:
- Зачем ты так со мной? Я ведь когда-то даже хотела, чтобы мы наладили наши отношения. Чтобы мы построили все заново. Но не я, ты, ты все испортил! – Дейенерис роняет на пол яблоко, будто бы показывая крах их жизни, - Зачем?
Сказать, что каждое слово брата сотрясало ее светлую душу в конвульсиях боли и обиды – это не сказать ничего.